Зона отчуждения – так называется территория с условным радиусом в 30 километров, отгороженная от мира забором из колючей проволоки. Сюда можно попасть через пропускные пункты по специальным разрешениям МЧС Украины. По не по-современному пустым дорогам зоны ходит преимущественно спецтехника, хотя встречаются и очень немногочисленные «гражданские» микроавтобусы с туристами, либо автомобили вахтового персонала.

Ядерный резерват
Охранный режим за минувшую почти четверть века возымел последствия: окрестности ЧАЭС превратилась в своего рода заказник. Никем не тревожимое, в лесах развелось зверье – лисы, кабаны, волки, олени, размножились ягодники и грибница – поляну великолепных подосиновиков мы сфотографировали прямо в Припяти. В водоемах расплодилась рыба. Так в канале-охладителе Чернобыльской АЭС прямо под поверхностью воды мы видели шустрых килограммовых язей, а у самого дна – гигантских сомов.
Но на красавцев-сомов, лесную дичь, подосиновики и белые никто и не думает покушаться – все живое, произрастающее и взрастающее в обтянутом колючей проволокой резервате, несет в себе угрозу: радионуклиды. За прошедшие почти четверть века выбросы ядерной аварии, благодаря осадкам, мигрировали в почвы. Но радиация постоянно вытягивается из земли мхами, грибами, корневой системой трав, кустарников, деревьев. По пищевой цепочке смертельно опасные частицы и попадают к лесным обитателям.
По данным члена-корреспондента Российской Академии наук Алексея Яблокова, содержание цезия в диких кабанах, обитающих в зоне, достигает 30 тысяч беккерелей на килограмм веса, превышая норму более чем в 100 раз. А в белых грибах эта цифра составляет 120 тысяч беккерелей на килограмм.

Продолжение вы можете узнать пройдя по этой ссылке:
Саркофаг
Несмотря на таящуюся вокруг опасность, ЧАЭС встретила нас ухоженными газонами и цветниками. У фасадной части первого блока станции – памятник Прометею, малые архитектурные формы – красота и гармония. Создавалось впечатление, будто здания полны людей, идет рабочий процесс, и черного дня 26 апреля 1986 года здесь попросту никогда не было. И только взяв в руки дозиметр, стряхиваешь с себя это наваждение.
Вокруг блоков ЧАЭС счетчики показывают 220 мкр/час. (Это притом, что в Киеве мы фиксировали от 9 до 12 мкр/час.) У аварийного блока №4 фон жестче. «Не приближайтесь к забору, огораживающему Саркофаг, – предостерег наш проводник Евгений, – там опасно». И действительно, пройдя с десяток метров в его сторону, видим на дозиметре цифру, превышающую 400 микрорентген. Дальше идти не хочется – кажется, от Саркофага тянет смертельным сквозняком.
Стоял безветренный день, сияло солнце, вокруг струился чистый, напоенный ароматом сентябрьского леса воздух, в небе бесшумно скользили птицы… Здесь-то и вспомнились рассказы ликвидаторов о враге-невидимке. Да, радиация не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса, за что и поплатились сотни и тысячи людей. «Заместитель главного инженера по эксплуатации Анатолий Ситников ходил в разрушенный блок пять раз – не мог поверить в произошедшее, – рассказывает Евгений. – В итоге получил смертельную дозу».
В самом Саркофаге уровень гамма-излучения достигает трех тысяч рентген.
– Именно жесткое рентгеновское излучение стало причиной разрушения стен Укрытия, – говорит эксперт «Беллоны» по атомным проектам Юрий Черногоров. – Под воздействием радиации в толще бетона происходит радиолиз воды с образованием большого количества газов. При низкой газопроницаемости – а в конце 80-ых использовались именно такие марки бетона, – скапливающийся на локальных участках газ разрушает стены. Через образовавшиеся щели и дыры во вне выходят радионуклиды и радиоактивные аэрозоли. Впрочем, сами создатели Саркофага заявляли, что их «изделие» прослужит 20 лет…

Город-фантом
Доходит ли до Припяти, находящейся всего в километрах трех от Саркофага, его ядовитое дыхание? Чтобы выяснить этот факт, требуются детальные исследования. Но проводит ли таковые главный государственный ответчик за зону отчуждения – МЧС Украины, – сказать трудно. Потому что беспокоиться о безопасности брошенного города, уже давно превратившегося в город-фантом, вряд ли есть основания.
… Наш автобус движется по проспекту Ленина. От проспекта осталась узкая дорожка, – остальное поглотил лес. Молодые березки забрались на крыши, балконы, козырьки зданий. Странно, но высящиеся среди деревьев брошенные дома уже сами напоминают часть леса. Отчетливо просматривается лишь центральная площадь с Домом культуры «Энергетик», разбитым и ограбленным мародерами.
Впрочем, волна мародерства прошла по всей Припяти, закатившись в каждую квартиру, магазин, детский сад, школу, отделение милиции. Грабили мебель, бытовую и сантехнику, даже снимали кафель! (По словам Евгения, в помещениях, в отличие от улицы, было «чисто».) Поначалу грабежам сопротивлялись – до сих пор на дверях, ведущих в парадные домов, висят провода сигнализации. Спустя несколько лет, власти сняли контроль – мероприятие оказалось слишком затратным. Последний бастион пал в 2007 году – именно до этого года в торговом зале мебельного магазина, что на центральной площади, хранились вещи, которые, сочтя их самыми ценными, принесли владельцы. Припятчане были уверены: они обязательно вернутся!
Однако за 21 год «самое ценное» – советские мебель, печатные и стиральные машинки, ванны и раковины – безнадежно устарели. Часть этих вещей – разломанных и поруганных обломков семейных гнезд Припяти середины 80-ых – зарастает сегодня пылью и паутиной в бывшем мебельном…

Фото на память
Город Припять похож на фотоснимок, отпечатавшийся на «пленке времени» пучком рентгеновских лучей. Советская архитектура, гербы СССР на городских высотках, остатки полированной мебели в квартирах, парк культуры и отдыха с колесом обозрения и аттракционами – его собирались открыть 1 мая 1986 года… «Мне кажется, я оказалась в своем детстве», – вздохнула одна из моих молодых коллег.
Средний возраст жителей Припяти составлял 25-27 лет, в нем было 14 детсадов и 5 школ с просторными рекреациями, большой спортивный комплекс с бассейном, Дом культуры, гостиница, магазины. Он был построен с такой избыточностью, что и сегодня, четверть века спустя, жить в нем было бы удобно и комфортно.
В отделении милиции мы увидели так называемые «Алфавитные карточки», которые заводились на каждого задержанного. Судя по прочитанным нами, главным «преступным сообществом» Припяти были любители спиртного, либо распускавшие после приема алкоголя руки, либо наоборот – не вязавшие после этого лыка.
Такова она, безвинно пострадавшая Припять, в которую некоторых, побывавших здесь единожды, тянет снова и снова.

Мемориал коварству атома
Туризм в городе-фантоме развивается последние пять лет. Желающими посетить ядерный резерват занимается Агентство «Чернобыльинтеринформ» МЧС Украины. По словам Евгения, ежедневно в зону приезжают в среднем три группы, общей численностью в среднем 20 человек. Значит, за год набирается около 8 тысяч.
Дело в том, что Припять разрушается. Текут крыши домов, через выбитые стекла во внутренние помещения попадают осадки, разбухает кирпичная кладка, дают трещины стены…
Дома Припяти загрязнены, как, впрочем, и дорожные покрытия. Если на городском асфальте показания дозиметра не опускаются ниже 200 мкр/час, то заполоняющий тротуары мох «светит» уже под 800. В парке проводник Евгений показал участок на дороге, «фонящий» с силой 3500 микрорентген в час. И таких мест в Припяти немало.
– Здания нельзя взрывать – случится вторичное радиоактивное загрязнение окружающей среды, – рассказывает Евгений. – Разрушать их строительной техникой? Тогда нужно строить хранилище для радиоактивных отходов. Трудно представить, каким оно должно быть для целого города. Во всяком случае, это колоссальные средства. Были предложения создать из него музей, но опять-таки это оборачивается затратами, несоизмеримыми ни с каким туристическим бизнесом.
Вот и стоит под небом этот единственный в своем роде памятник – мемориал коварству мирного атома. Пройдет еще несколько лет и заходить на улицы города-фантома из соображений безопасности наверняка будет запрещено.
Мы успели.

Опасные просчеты
Вопрос – что будет с Припятью? – уместно переадресовать самой ЧАЭС. Как уже было сказано, сооруженный над 3 и 4 блоками Саркофаг перестал быть надежной защитой от радиации. В украинской прессе время от времени разгораются скандалы по поводу возможного обрушения Укрытия с призывами к правительству принять срочные меры.
Однако «принятие мер» хронически затягивается. С одной стороны, около десяти лет назад были созданы Государственное специализированное предприятие «Чернобыльская АЭС», в соответствии с Указом Президента Украины, занимающееся снятием блоков АЭС с эксплуатации, а также Международный чернобыльский фонд «Укрытие» под управлением ЕБРР, в состав которого вошли 28 стран. В финансировании проекта принимают участие страны «большой восьмерки», Евросоюз, Украина.
С другой, сами же украинские чиновники соглашаются с тем, что работы по ликвидации последствий «несколько затягиваются». Ссылаются на недостаток средств и «проектно-технические обстоятельства», а также – «неэффективную организацию работы в Украине».
Не менее парадоксальной оказалась история с сооружением хранилища для отработанного ядерного топлива (ОЯТ), построенного неподалеку от 1 и 2 блоков ЧАЭС. В нем планировалось разместить ОЯТ из остановленных неаварийных реакторов. Не получилось – французская компания, выигравшая тендер на строительство хранилища, допустила при его сооружении грубейшие ошибки, которые сделали, по сути, невозможной его эксплуатацию.
Хочется спросить – куда при этом смотрели ответственные лица самой ЧАЭС, которые обязаны были вести контроль над строительством? В связи с этой ошибкой демонтаж трех блоков приостановлен. Вот и получается: несмотря на ухоженные газоны, участие Запада, уровень безопасности на Чернобыльской АЭС продолжает падать.

Зона отчуждения
– Происходящее сегодня вокруг ЧАЭС – не случайность, – говорит председатель правления Экологического правозащитного центра «Беллона» Александр Никитин. – Последствия аварии 1986 года, при которой в атмосферу выплеснулось 50 миллионов кюри, столь катастрофичны, что их ликвидация представляет собой непосильную для Украины задачу, учитывая даже помощь Запада.
А ведь речь идет только о саркофаге, ну и ряде других мероприятий в зоне отчуждения, – продолжает Никитин. – Если же взглянуть более глобально, учитывая радиоактивное загрязнение около 70 тысяч квадратных километров в Украине, Белоруссии, России, ущерб, нанесенный здоровью десятков миллионов людей, живущих в условиях с повышенным радиационным воздействием, последствия для 600 тысяч непрофессионалов-ликвидаторов аварии, получивших высокие дозы радиации, становится очевидно: расплата за использование мирного атома несравнима с экономическими выгодами, приносимыми атомной энергетикой. На мой взгляд, именно она и должна стать для человечества зоной отчуждения.